Дали ИИ поразмышлять на тему метафоры, теперь поразмышляю сама. Сразу оговорюсь, метафора уносит в сложные кудрявые мысли, которые на первый взгляд тяжело понять. Но тут я предлагаю включать другое полушарие мозга, которое позволяет дополнительно прочувствовать сказанное.
Понятие метафоры неразрывно связано с “гештальтным мышлением”. Что это такое? Все вы наверняка слышали про гештальт-психологию. Основателями гештальт-психологии являются Вольфганг Келер, Курт Коффка и Макс Вертгеймер. Они развили понятие гештальта в своей теории, постулат которой гласит, что восприятие людей не складывает мир воедино как мозаику из отдельных элементарных сенсорных раздражений, которые мы берем из отдельных зрительных, слуховых, осязательных рецепторов. Вертгеймер, на основе простых опытов с восприятием иллюзорного движения показал, что дело обстоит прямо наоборот: восприятие сначала захватывает целостные гештальт-качества вещей, а уж затем мы воспринимаем их отдельные детали, их составные части. Если попытаться проще, то сначала мы воспринимаем всю происходящую картинку целиком, включая одновременно запахи, движения, объекты и только потом можем на чем-то сосредоточить свое внимание. На этом строятся сценарии фильмов, которые мы воспринимаем целиком, характер героя не существует отдельно от контекста, в котором он представлен. Графический плакат мы сначала воспринимаем целиком и только через какое-то время начинаем замечать какие-то детали. То есть, настроение графики передается всей суммой ее элементов (вот тут у дизайнеров кроется неоспоримое преимущество перед ИИ). Итого, гештальт — это первым делом воспринимаемое целостное качество предмета или явления, свойственное лишь ему целиком и оказывающее влияние на последующее восприятие любой его части.
Теперь попробуем все же понять, что такое метафора. Мы привыкли сравнивать вещи. Но метафора не строится только на сравнении чего-то с чем-то. Сравнивать объекты мы можем только тогда, когда видим их структуры, а не как целостности. Гештальты мы можем распознавать, но не сравнивать. Напротив, структуры мы можем сравнивать, но не распознавать. Каждая басня Крылова основана на метафоре, сопоставляющей человеческий характер и определенное живое существо, например трудолюбивый человек — муравей. Метафора позволяет сопоставлять живое/не живое, предмет/явление, материальное/нематериальное, в то время как логически мы сравнить это не сможем. Например, метафора: "дом — это голова". По мнению Джорджа Лакоффа, дома являются естественными метафорами человеческих голов, так что фасад дома сопоставляется с лицом, окна — с глазами, двери — с ртом. Эта метафора используется в таком выражении как "у него крышу снесло". Но имеется ли между человеческой головой и домом структурный изоморфизм (или общность строения)? У домов нет ничего, что соответствует ушам или носу на человеческом лице, а между тем нос и уши важные части человека. То есть в этой метафоре структурный изоморфизм не соблюден. Но это не мешает нам бессознательно опираться на эту метафору. Получается, что мы как-будто “переносим” какие-то свойства (не обязательно основанные на внешнем сходстве) с одного объекта/события/состояния на другой и тем самым объясняем себе сущность этого объекта/события/состояния. И так как метафора, это самый древний язык (вспоминаем изображения людей-животных на наскальных рисунках), то главной функцией метафоры является познание мира в его целостности и деталях.Поэтому в брендинге метафора позволяет создавать настоящую дополненную реальность и на самом древнем и доступном языке объяснить ОЧЕНЬ объемную картинку смыслов с помощью небольших деталей, которые мы распознаем с помощью гештальтного мышления.
